Люди нашего царя

Начала сборы - как в давние времена, когда совершала с театром гастрольные поездки. Вызвала для помощи Веточку. Достали чемодан, клетчатый, матерчатый, когда-то модный.

А она даже и не знает, что с тех пор уже появились новейшие, с внутренней матерчатой перегородкой, с тайными ремнями для удержания выглаженной одежды в неизменном состоянии, - подумала Веточка, но не сказала.

Накануне одна из последних сохранившихся поставщиц принесла Татьяне Сергеевне длинную шелковую юбку цвета вялой травы, и теперь она прикладывала к ней блузки и раздражалась, что ни одна ей не подходит. Потом вспомнила - повела Веточку в спальню, велела достать из нижнего ящика шкафа отрез чесучи, который хранился с незапамятных времен. Должен подойти. И действительно, он подошел - серовато-белый, с зеленой вышитой каймой.

– У вас машинка в доме есть? - спросила Татьяна Сергеевна, любуясь правильным сочетанием двух тканей.

– Есть, - ответила Веточка, и мысли не допуская о том, что последует дальше.

– Значит, сегодня надо сшить, чтобы завтра утром я могла бы в ней ехать.

Веточка села на подвернувшийся табуретик карельской березы.

– Да я шить не умею! Я в жизни к машинке не прикасалась! - воскликнула она в отчаянии.

– Веточка, нет никакого выхода. У тебя хорошие руки, хорошая головка, подумаешь, - большое дело! - блузку сшить.

Она кривила душой, она отлично знала, что именно блузку сшить - большое профессиональное дело. Но в театральных мастерских, которые всегда были к ее услугам, уже никого не было, а уезжали они завтра утром.

Сначала Веточка наотрез отказывалась, потом, уступая, уже говорила о том, что ей в жизни не скроить, не вшить рукава, не прометать петли.

– Ничего страшного. Я сейчас распорю старую блузку, она хорошо сидит. Совсем простая блузка, никакого особенного фасона. Ты приложишь ее на ткань, булавками приколешь и точно вырежешь. Петли не прометывай, просто пришей кнопки, - и она открыла перламутровый ларчик, достала бумажку с пристегнутыми к ней металлическими кнопками. - Рукава, черт с тобой, можешь не вшивать. Пусть будет безрукавая.

– Да не смогу я, Татьяна Сергеевна, не умею я шить, - все пыталась отразить безумный напор хрупкая Веточка.

Татьяна Сергеевна с решительным лицом сдернула с вешалки красную шелковую блузку и приказала:

– Пори!

– Да я и пороть не умею! - пискнула Веточка.

Татьяна Сергеевна достала ножницы, и стала вырезать блузку из ее швов, натягивая ткань под самые лезвия ножниц.

– Умею, не умею! Когда надо, каждый сумеет!

Она швырнула Веточке импровизированную выкройку:

– На швы по сантиметру прибавишь! Рукав, если не сможешь, не вшивай.

Когда Веточка уходила, подбадриваемая Татьяной Сергеевной, растерянная, униженная этим глупым барским приказом, и уже взялась за дверной замок, Татьяна Сергеевна вдруг замерла в раздумье, так что Веточке даже показалось, что она сейчас засмеется, раздумает, скажет, что пошутила, и не надо никакой белой блузочки с зеленой каемочкой… Но нет, поворот был совсем иной.

– Подожди минуточку, - и Татьяна Сергеевна вернулась в спальню, вынесла на вытянутых белых руках кусок простого черного штапеля и сказала тихо и просительно:

– И еще одну блузку надо, черную. Но эту - с длинными рукавами, пожалуйста…